Город Ветров - Страница 45

К оглавлению

Но Гиневра не дала старушке ответить, перебив ее на полуслове:

- Странные люди у вас в стране - синие. Почему они такие?

- Что ты, что ты! - замахала на нее руками хозяйка. - Разве можно так говорить? Никакие они не синие, они - кузены...

- Чьи кузены?

- Наши, то есть белых. Хотя это тоже неприлично.

- Вот уж глупости! - возразила Ипполита. - Что тут неприличного? Назвать синего синим, а белого белым?

Нет, Ипполита поразительно напоминала иногда генерала Лебедя в юбке, то есть в тунике.

- Если вы назовете наших кузенов так, как вы уже не раз назвали, принялась терпеливо объяснять нам старушка Ласло, - у меня даже язык не поворачиваться выговорить это слово, то они обидятся. Упаси боже вас обратиться к ним так на улице. Могут и городскую стражу позвать...

- Ну, хорошо, - успокоила я не на шутку разволновавшуюся тетушку Ласло, мы обещаем... Не будем так называть ваших двоюродных братьев.

- Вот и хорошо. Что вы собираетесь делать сейчас?

- Мы побродим по городу, - ответила за всех Ипполита, - а наши кони пусть останутся у вас. Прикажите слугам почистить их и дать им овса.

- Почему же слугам? - обиженным тоном ответила хозяйка гостиницы. - У меня демоны есть.

- Ну, демоны, так демоны, - согласилась амазонка, - лишь бы коней не напугали.

И мы вчетвером вышли на улицу.

Глава тринадцатая,

в которой читатель вместе с путешественницами

попадает на выборы верховного правителя.

Нас тут же увлекла толпа. Гиневра была осыпана конфетти, а Далила запуталась в серпантине. Ипполите какой-то рослый синий парень (то есть кузен) нацепил на голову львиные уши, она тут же распустила свой каштановый хвост и стала похожа на роскошную львицу.

Все мои уговоры о том, что мы приехали не развлекаться, а искать ключ в Город Ветров, пропали втуне: мои спутницы не желали заниматься делом, а хотели лишь скакать в толпе веселящихся гадолийцев и не думать ни о чем мрачном.

Отовсюду слышались зазывающие крики и лозунги, призывающие голосовать за кандидатов в президенты. Как мы поняли, соискателей было двое: один - одетый в львиную шкуру, а другой - с пышным павлиньим хвостом. Скорее всего, львы и павлины составляли две конкурирующие партии. Иногда вспыхивали потасовки, но тут же пресекались рослыми молодцами со внушительными бицепсами. Это были местные стражники.

На меня налетел со всего размаха какой-то юнец, отчаянно крича:

- Да здравствует Павлин-Дорлекох! Дорлекоха в верховные правители! - в волосы юнца было воткнуто несколько павлиньих перьев, делающих его похожим на вождя краснокожих.

Схватив его за руку, я спросила:

- Кто такой Дорлекох?

Мальчишка тщетно пытался выдернуть руку. Поняв, что от него не отстанут, он произнес:

- Откуда вы такие явились? Не знать Дорлекоха?! Он же лучший фог-певец в Гадолии! - и он во весь голос заорал какую-ту мелодию из репертуара вышеозначенного Дорлекоха.

На пацана тут же набросился другой, с нарисованными усами и черным носом, и принялся колотить его по голове портретом кандидата в верховные правители. Я разжала руку.

- Твой Дорлекох поет, как пенек! - приговаривал усатый, методично нанося удары по затылку вождя краснокожих. - Ты еще называешь его фогом? Настоящий фог-певец - Авенайс. И он будет нашим верховным правителем!

Павлинообразный вырвался и убежал, а его противник обернулся к нам и выдохнул:

- Вы не верьте глупым майсам. Все вам врут про Авенайса! - и выставил перед нами портрет.

Зрелище было довольно жалкое. От интенсивного использования портрета, как подручного средства для борьбы с оппозицией, от изображения мало что осталось. Мы увидели лишь немного львиной гривы, переходящей в кусок бороды. Физиономия отсутствовала.

Пропагандист Авенайса понял по нашим лицам, что портрет произвел на нас совсем не то впечатление, на которое он рассчитывал. Он крякнул, отбросил его в сторону и убежал.

На центральной площади Гадолии собралось несметное количество народу. Синие мускулистые парни, задрапированные в львиные шкуры и украшенные павлиньими хвостами, танцевали друг против друга воинственный танец, топча плиты босыми ногами. Они кружились, сходились и расходились, и было видно, что для них это не просто танец, а образ мышления.

- Ох, хороши кузены! - облизнулась Далила. - Особенно тот, с хвостиком кисточкой. Ишь как виляет.

Гиневра одернула ее, но было заметно, что и она увлечена кудрявыми танцорами цвета индиго.

Народ валом валил в сторону двух больших зданий, стоящих по разные стороны широкой улицы. Не меньше дюжины зазевал наперебой приглашали зайти внутрь, обещая зрелище, которого никто раньше не видел. Со всех сторон доносились крики: "Тот, кто не совсем оглох, будет петь, как Дорлекох! Выберут все зрители верховного правителя! "

Им вторили последователи Авенайса: "Будет Авенайс у власти - минут наш народ напасти! "

- Шире разевайте пасти... - пробурчала я, так как терпеть не могу, когда давят на психику.

Толпа разделилась на две широкие реки и потекла в раскрытые ворота. Все держали в вытянутых руках бумажки оранжевого и фиолетового цвета. Оранжевая река исчезала в глубине здания с надписью на фронтоне "Лев- Авенайс", фиолетовые, соответственно, пропадали в воротах, украшенных лозунгом "Павлин-Дорлекох".

Мы остановились в нерешительности. Во-первых, у нас не было билетов, во-вторых, в нашей сплоченной компании наметился раскол: Ипполита и Далила хотели пойти на Авенайса, а мы с Гиневрой склонялись в пользу Дорлекоха. Царица амазонок взяла бразды правления в свои железные руки:

- Значит, так, - веско сказала она, - не разбегаться. Кто знает, какие тут демоны бродят. Может быть, они не все ручные, как у нашей хозяйки. Решено, идем на льва.